-

Геополитические конфликты (военные действия, торговые войны, санкции и политическая напряженность) наносят ощутимый ущерб экономике и инновационной активности. На фоне глобальных потрясений (пандемия, климатические кризисы) волна региональных конфликтов и нарастающая конфронтация между крупными державами создают «сильные встречные ветры» для роста. Так, Всемирный банк предупреждает о «жестких вызовах» для развивающихся стран: слабые инвестиции, стагнация производительности, старение населения и «растущая геополитическая напряженность» грозят обернуться «очень трудной борьбой» за развитие в ближайшие 25 лет. Мировая экономика уже демонстрирует относительно низкие темпы роста: в 2025–2026 гг. прогнозируется только около 2,7–3,0% (МВФ, ВБ). При этом авторы МВФ и Мирового банка выделяют эскалацию конфликтов и протекционизм в качестве ключевых рисков дальнейшего замедления.

         Последствия для экономического роста

Геополитические конфликты тормозят экономический рост несколькими каналами. Во-первых, они разрушают физический капитал и инфраструктуру (дороги, заводы, порты) и нарушают торговые цепочки. Например, введенные взаимные тарифы и санкции рассматриваются МВФ как «негативный шок предложения»: повышаются издержки производства и падает конкурентоспособность, что снижает ВВП (по оценке МВФ, повышение тарифов в США к началу апреля 2025 снизило американский рост на 0,4 п.п.). Мировой торговый оборот, который до сих пор демонстрировал устойчивость, по прогнозу IMF упадет: ожидается рост экспорта всего на ~1,7% в 2025 году – против 2–3% до пандемии. Такое замедление негативно сказывается на всех странах, так как мировая торговля традиционно стимулировала рост.

Во-вторых, конфликты ведут к росту неопределенности и политическим рискам, из-за чего затягиваются инвестиционные решения. По оценке Мирового банка, «возрастающая неопределенность и неблагоприятные торговые политики», в особенности геополитические трения, рассматриваются как серьезные факторы понижения прогноза роста. Обострение торговых войн может «дальнейшим образом препятствовать росту» как в краткосрочном, так и в долгосрочном периоде. Падение доверия бизнеса и потребителей в условиях конфронтации сводит на нет часть стимулирующих мер.

В-третьих, военные расходы растут за счет сокращения финансирования развития. Исторически наблюдалось: после крупных войн страны «запираются во внутреннем развитии», отбрасывая проекты развития ради обороны. Перенаправление бюджетных ресурсов из здравоохранения, образования и инфраструктуры в военные программы снижает общую продуктивность экономики. В совокупности все эти факторы приводят к долговременному эффекту «развития в обратном направлении»: МВФ оценивает, что в отсутствие конфликтов с 1970-х годов мировой ВВП в 2014 году был бы примерно на 12% выше. То есть геополитическая нестабильность заметно замедляет глобальный рост.

Ключевые механизмы влияния конфликтов на рост экономики:

• Торговые барьеры и санкции. Взаимные пошлины и эмбарго сдерживают экспорт/импорт товаров и технологий, сокращают обмен идеями и инвестициями. Например, только политика США по повышению тарифов в начале 2025 г. уже снизила прогноз глобального роста на 0,8 п.п. (до 2,8%).
• Разрушение инфраструктуры. В зонах военных действий гибнет производство и транспортная сеть, что на годы снижает экономическую активность и затраты на восстановление уродуют траекторию роста.
• Рост неопределенности. Бизнес и инвесторы в условиях эскалации конфликтов часто откладывают новые проекты. Это особенно сильно бьет по инвестированию в инновационные и высокотехнологичные сектора, которые чувствительнее к рискам.
• Диверсия ресурсов. Усиление расходов на армию и безопасность сокращает господдержку образования, науки и инфраструктуры – традиционных драйверов роста.

                 Влияние конфликтов на инновации

Инновационная активность особенно чувствительна к геополитическим потрясениям. Ученые отмечают, что повышенный «геополитический риск» (индекс, учитывающий новости о конфликтах и санкциях) приводит к заметному падению инноваций в корпоративном секторе. Анализ данных 4625 публичных американских компаний за 1985–2017 гг. показал: увеличение риска на 1% снижает число поданных патентных заявок на 0,18% в следующем году. В такие периоды фирмы отказываются от «новаторских, быстро эволюционирующих технологий», становясь более консервативными. Они сокращают вложения в R&D, переводят разработчиков на менее рискованные проекты или вовсе перераспределяют кадры: после всплеска политической напряженности в компаниях растет текучка исследователей и ученых. Около 17% уменьшения патентной активности объясняется тем, что опытные инженеры и ученые уходят из компаний.

В целом это означает: компании начинают меньше инвестировать в долгосрочные инновации. В периоды нестабильности они либо откладывают НИОКР, либо направляют ресурсы на более надежные, «выгодные сегодня» проекты. Исследователи доминиканской работы на SSRN подчеркивают, что рост напряженности приводит к сужению технологической ориентации фирм: уменьшается число новых продуктов и узких, рискованных проектов, в то время как фирмы стремятся сохранить наличный капитал и персонал. Даже краткосрочный пик конфликта может вызвать «последствия на 3–5 лет» замедления инновационного цикла.

Повреждение инновационной среды возникает и на макроуровне. Разрыв торговых и научно-технических связей между странами лишает компании доступа к «передовым идеям» и технологиям. Моделирование экономистов Гоэсa и Беккерса (CEPR) показывает: при полной изоляции двух блоков (например, Китая и Запада) потоки знаний снижаются настолько, что к 2040 году мировой реальный доход был бы на ~5% ниже базового сценария. При этом беднейшие страны блоков страдают сильнее: лишенные импорта высококачественных компонентов и идей они теряют потенциал инновационного развития. В западных странах прибыль от разрыва с восточным блоком в основном статична (потери ограничены товарными барьерами), тогда как развивающиеся экономики лишаются будущего роста из-за упущенных знаний.

Кроме того, конфликты разрушают институциональную базу инноваций. Усиление коррумпированности, снижение защиты интеллектуальной собственности и доверия в отношениях резко ухудшают бизнес-климат и инвесторы отходят от проектов с высокой добавленной стоимостью. 

Примеры влияния конфликтов на инновации:

• Патентная активность и R&D. Как указано выше, повышение рисков связано с падением числа новых патентов. Исследование показывает, что главным образом на снижение повлияло сокращение человеческого капитала (утечка ученых), а не просто урезание бюджета R&D.
• Типы инноваций. Всемирный банк анализировал предприятия в Африке и на Ближнем Востоке и обнаружил: в мирное время компании, выпускающие новые продукты, обеспечивают рост занятости (+1,7 п.п.), однако в зоне конфликта они, напротив, теряют рабочие места (–4,6 п.п.). Зато автоматизация (инновации процесса) в мирных условиях сокращает рабочие места (–2,0 п.п.), а в военных условиях, наоборот, стимулирует найм (+5,1 п.п.). Это иллюстрирует, что в зонах боевых действий фирмы чаще ориентируются на простые технологические улучшения (например, повышение эффективности производства), а не на рискованные исследования и новые продукты.
• Технологическая диверсификация. При геополитическом дроблении рынка возрастают барьеры для обмена знаниями. Например, ограничения на экспорт передовых полупроводников или технологий ИИ затрудняют работу глобальных R&D-цепочек. А Симпозиум CEPR показывает, что страны, лишенные доступа к передовым партнерам, вынуждены переходить на менее эффективные импорты, что снижает качество инноваций.

Таким образом, конфликты порождают «технологический голод»: даже если отдельные отрасли (например, оборонные) могут получить краткосрочный импульс, общий поток инноваций замедляется. Фирмы меньше инвестируют в долгосрочные разработки, избегают мультидисциплинарных подходов и концентрируются на выживаемости. Мировой опыт свидетельствует: периоды холодной войны и региональных войн обычно сопровождались отрывом заблокированных стран от мировой научной сети и замедлением их технологического прогресса (пример — упадок научных связей СССР и Запада в 1970–80-е).

Меры смягчения и выводы

В аналитическом сообществе подчеркивают необходимость мер по снижению негативного воздействия конфликтов. МВФ призывает к «стабильной и предсказуемой торговой среде» и углублению международного сотрудничества, чтобы избежать дальнейших потерь роста. В частности, снижение тарифных барьеров и быстрое снятие политических ограничений на технологии поможет сохранить хотя бы часть инновационного потенциала. Всемирный банк предлагает странам развивать внутренние драйверы роста: увеличить макроэкономическую стабильность, ускорить инвестиции в образование и инфраструктуру, чтобы компенсировать внешние шоки.

В то же время возросшая роль геополитики уже задает новые рамки развития. Одним из последствий может стать ускоренное формирование собственных научно-технологических кластеров и цепочек поставок внутри более «дружественных» союзов стран (даже ценой краткосрочной экономической неэффективности). Некоторые регионы начнут стремиться к большему технологическому суверенитету. Однако даже в этом случае экономика столкнется с издержками дублирования и меньшим обменом знаниями — что неизбежно скажется на инновационных темпах и росте.

Геополитические конфликты 2020-х годов уже оказали заметное негативное влияние на международные экономические связи и инновационную среду. Нарушенные цепочки поставок, отток инвестиций, сокращение научного обмена – все это симптомы более широкой тенденции к фрагментации глобальной экономики. Санкции, торговые войны и визовые барьеры, применяемые как инструменты давления, в итоге тормозят трансфер знаний, замедляют исследования и подрывают доверие, необходимое для динамичного роста. Наиболее высокотехнологичные отрасли – производство полупроводников, энергетика будущего, оборонные и финансовые технологии – оказались в эпицентре геоэкономических разломов, что ведет к созданию параллельных рынков и экосистем. Хотя ряд стран смогли обратить кризис себе на пользу (получая дешевые ресурсы или привлекая производство), в целом издержки конфликтов для мировой инновационной системы перевешивают локальные выгоды.

Долгосрочные сценарии вызывают обоснованную тревогу. Если формирование изолированных блоков продолжится, мир может упустить значительную долю потенциального роста и технологического прогресса. Фрагментация способна отнять до 7% мирового выпуска, а разрыв научных связей грозит замедлением решения общих проблем – от изменений климата до новых болезней. Разумеется, полный возврат к эпохе тотальной глобализации маловероятен, и соображения национальной безопасности будут диктовать избирательное сотрудничество. Однако международные институты – МВФ, ВТО, Всемирный банк, OECD – призывают государства поддерживать точечное взаимодействие хотя бы в критически важных сферах. Механизмы координации нужно адаптировать к новой реальности, чтобы противостоять вызовам фрагментированного мира.

В конечном счете, инновации и экономический рост наиболее успешно процветают в условиях мира и открытости. История показывает, что “соревнование идей” выигрывает от свободы обмена и кооперации, а не от возведения барьеров. Геополитические конфликты, какими бы непримиримыми они ни казались, не должны полностью перекрыть каналы диалога. Сохранение международных научных контактов, академической мобильности, частичного взаимного доступа к рынкам – это страховка от сценария глобальной стагнации. В мире, где перед человечеством стоят общие задачи, инновации не должны становиться жертвой геополитики. Следовательно, поиск баланса между национальными интересами и глобальным благом – главная стратегия, которая позволит смягчить негативное влияние конфликтов на прогресс и сохранить залог будущего роста.

Абдуазиз Хидиров, УзА